«Если у вас нету дома...»*
Жилищный вопрос рано или поздно встаёт перед каждым. И царь Петр, невзирая на свой высокий ранг, тоже не исключение. Отбив у шведов невские берега, решил будущий император российский построить город новый да славный, чтобы всем на зависть, а ему на радость. Да не там, где было уже место, шведами да новгородцами насиженное, в Ниеншанце, а чуть подале. С точки зрения военной стратегии, место это, может, и было привлекательным, но для житья комфортного представлялось малопригодным. Заливала здесь время от времени злобная Нева берега, не пуская народец близ неё селиться.
Что немцу смерть
Были, конечно, и раньше попытки освоить территорию. Незадолго до прихода в эти места Петра, обосновался здесь шведский вельможа, получивший в подарок от своего короля Заячий остров. Видимо, чем-то этот швед сюзерену насолил, потому что такого рода презент походит скорее на скрытую издёвку. Упомянутый граф устроил и заселил на островке мызу и, видно, чтобы неприятности отвести, назвал её «Весёлой» (по-шведски «Люстгольм»). Сам же это «сказочное место» вскоре покинул, а когда вернулся года через 2, то обнаружил, что все поселяне повымерли, а постройки разрушены наводнением. Плюнул швед и уехал.
Но как говорится, что немцу (в нашем случае шведу) смерть, то русскому - хорошо. Так что Петра не смутили неудачи прежних поселенцев и идею свою о Парадизе решил царь воплотить именно здесь всем стихиям назло. Тут-то и коснулся государя упомянутый ранее жилищный вопрос, поскольку место, им выбранное, было абсолютно необитаемо и ни единой даже самой захудалой избёнки в окру́ге не имелось. Спать на голой земле царю было не под стать, так что решил он в кратчайшие сроки обзавестись жилым помещением. Ресурсы у царя, как у любого порядочного монарха, были неограниченными, но предпочёл он дворца пока не строить, видимо, здраво рассудив, что быстро царских хором не соорудить, а спать где-то надо. Так что ограничился Пётр небольшой деревянной избой.
По самой распространённой версии срубили её за три дня (24.05 — 26.05.1703) солдаты Семёновского полка при участии самого́ самодержца. Откуда информация, спросите вы. Из рукописи П.Н. Крёкшина — чиновника и историка петровских времён. Никаких других источников о строительстве царской избы именно в это время и именно данными исполнителями не имеется.
А русские ли «хоромцы»?
Что за странный вопрос, скажете вы. Раз рубили избу русские солдаты, то и строили, надо полагать, типично русский дом, о чём и пишут многие исследователи. Многие, да не все. Некоторые специалисты ещё в советское время удивлялись, с чего бы это в Петровских «хоромцах» такие широкие окна. Не характерно такое для России-матушки. Поудивлялись, поудивлялись да и списали на позднейшие ремонты, коих было немало, поскольку домик не раз страдал от наводнений и иных особенностей петербургского климата.
Исследователи, впрочем, народ беспокойный и любознательный, поэтому в 90-е годы к проблеме вернулись и пришли к выводу, что по своим характеристикам домик Петра напоминает скорее скандинавские постройки. И торцы-то сруба шестигранные, и планировка типично шведская, ну и пресловутые окна по ширине для России нетипичны. Так что в наше время любой мало-мальски серьёзный специалист в области деревянной архитектуры, проявляющий интерес к домику Петра, скажет, построен он шведами. Тут же возникает вопрос, кем же были эти самые шведы и когда домик был построен.
Как насчёт пленных плотников?
Вариант этот выглядит вполне логичным. Раз война со Швецией, то и пленные быть должны. Куда ж без этого? Да вот беда, ни один исторический документ не фиксирует пребывание пленных шведов в новой столице России вплоть до 1709 года. И ведь взяли Ниеншанц с целым гарнизоном, но всех с миром отпустили в Выборг ещё до начала работ в Петропавловской крепости, то ли по доброте душевной, то ли кормить было накладно. Так что возможно, конечно, рассматривать пленных в качестве строителей, но доказательств этому нет.
А может, перенесли готовый?
Перенос деревянных строений — дело, может, и хлопотное, но вполне осуществимое. Пронумеровали брёвна, разобрали, перевезли на новое место, собрали заново. По свидетельству упомянутого выше П.Н. Крёкшина, Меншиков предлагал Петру подобное решение вопроса. Но Пётр не внял другу, приказав соорудить «дворец» из только что срубленного леса. А для дома, согласно последним исследованиям, действительно использовался непросушенный лес. Можно, конечно, предположить, что и перенесённую избу кто-то когда-то в спешке срубил с нарушением технологий, но не одна же она была. Если уж всё равно переносить, то можно было подобрать постройку и подобротнее.
А может, не были так уж пустынны невские берега?
И строить ничего не пришлось, а поселился русский царь в бывшей избе местного рыбака. Откуда версия? Из шведских планов приневских земель. Планы старые, допетровские, 1680-х годов. И исходя из них, приблизительно на том месте, где сейчас стоят «хоромцы», была рыбацкая «лачуга». Расхождение в 50 метров не в счёт, кто ж тогда точные планы чертил. Так что вполне мог поселиться царь в уже имевшемся доме. Сохранила история и имя владельца — Марти Лей, потомок шведского кормчего, переселившегося на «пустынный» невский берег аж в 1609 году. Что ж до сырых брёвен, то, может, снесло каким наводнением старый дом, вот Марти и пришлось в спешке новый рубить. А царю просто место понравилось, он и обосновался в пустующей избе. Однако тот факт, что было здесь поселение в 1680 году, не гарантирует наличия жилых построек на этом же месте в 1703. Может, постигла деревушку судьба Весёлой мызы на Заячьем острове, и был невский берег уже «пуст» к моменту прихода сюда Петра.
Вот такая история. Версий три, но нет среди них стопроцентно доказанной. Неоспоримо одно, «если у вас нету дома», то надо этот вопрос как-то решать. И Пётр решил, а уж каким способом, выбирать вам.
*Слова известной песни
подробнее о туре Петроградская сторона - начало и конец империи...Поделиться:
Фотографии
